— Мне бы баночек пять лечо. И аджики три. Ну и огурчиков с помидорчиками, само собой, — звонко произнесла Лена, вставая в дверях кухни. Марина вздрогнула от неожиданности. Щипцы выскользнули из рук и с шумом упали в кастрюлю с кипятком. Брызги обожгли запястье, но она лишь машинально вытерла руку о передник. На пороге стояла её младшая сестра — Лена. Безупречный макияж, свежий маникюр, бордовое пальто, от которого пахло дорогими духами. В руках — большая плетёная корзина. Пустая, как обычно. — Леночка, — устало выдохнула Марина, — ты как всегда вовремя...

Нина Степановна тащилась на четвёртый этаж с сумками, в которых явно засел слон. Или два. После шестидесяти любая лестница превращается в Эверест, подумала она и сплюнула про себя какое-то ругательство. Ключ дрожал в руке. Никак не попадал в скважину. Третья попытка — и тут снизу, из-под лестницы, всхлип. Тихий. Надломленный. – Валя? Тишина. Нина прислушалась, нагнулась, заглянула под пролёт — и обмерла. На грязном бетоне, свернувшись комком, сидела Валя. Шуба под ней — та самая, драповая, которую Нина помнила лет двадцать...