— Ты же понимаешь, это временно. Всего на пару лет, пока Лёнька на ноги не встанет, — Вадим говорил это, глядя куда-то в сторону, на узор ковра, словно тот был виноват в его словах. Марина медленно опустила чашку с чаем на стол. Звук фарфора о дерево показался оглушительным в наступившей тишине. — Повтори, пожалуйста. Я, кажется, ослышалась. Он наконец поднял на неё глаза, и в них плескалась такая смесь вины и надежды, что Марине стало не по себе. — Мама считает… Ну, мы все считаем, что было бы правильно, если бы вы с Лёнькой и Светой поменялись квартирами...

— Нинок, открывай, это я! — донесся из домофона бодрый голос Светланы, золовки. Нина вздрогнула и замерла с чашкой чая на полпути ко рту. Взгляд метнулся на настенные часы. Половина одиннадцатого утра. Суббота. Единственный день на неделе, когда она могла позволить себе неспешное утро, тишину и книгу, которую откладывала уже месяц. Она не ответила, надеясь, что Света решит, будто их нет дома. Но домофон зазвонил снова, настойчивее, требовательнее. — Нин, ты чего? Я же вижу, машина Вадима под окном стоит! Открывай давай, у меня руки заняты! Тяжело вздохнув, Нина нажала кнопку...