По заснеженным городским дорогам в вечерний час-пик катился старенький серый от грязи автобус № 3. Веня всегда стоял сзади, держался за поручни, а пассажиры вливались и выливались из автобуса потоками. – Ой, какой симпатичный юноша! – в автобус весело ввалились девушки в спортивных костюмах, вязанных шапочках, с коньками на шее. Яркие, румяные, пышущие морозцем и чем-то ещё необычайно стыдливо-притягательным. Веня опустил глаза. Таких девушек он, отчего-то, побаивался. Казалось, что они из другого мира – красивого и недоступного ему...

Я не сразу включил то самое интервью. Честно, тянул время. Потому что знал — будет больно. Не только ей, но и нам, зрителям. Больно видеть, как человек, которого когда-то называли символом страны, выходит на экран и вдруг превращается в тень самой себя. Алла Борисовна Пугачёва. Имя, которое ещё десять лет назад звучало как пароль от целой эпохи. И вот теперь — очередная попытка сказать «я здесь», только сказанная так, что верить не хочется. Я смотрел на её руки — и вспоминал, как эти же руки когда-то рвали зал, размахивая микрофоном, как будто это оружие...