Поезд, словно огненный змей, яростно разрезал густую пелену снегопада, мча сквозь бескрайние, засыпанные белой пылью поля. За окном, сливаясь в сплошную молочную муть, мелькали призрачные силуэты спящих лесов и темные пятна одиноких деревень. Стекло леденяще холодное, изнутри затянутое призрачной паутиной конденсата, мерно вздрагивало в такт стуку колес — этот гипнотический, убаюкивающий ритм «тыды-щ-тыды-щ-тыды-щ» был единственным звуком, нарушающим звенящую тишину плацкартного вагона. Регина...

Ох время-времечко. Бежишь ты семимильными шагами, не угнаться за тобой, не остановить. Пошел третий год, как Роман стал колхозником, потом Иван, другие мужики потянулись. Особенно после того, как все пашни обрезали, да и огороды грозились забрать у единоличников. Пришли в колхоз настоящие труженики. Раз уж надумали колхозом жить, так работать надо, а не на печи лежать. Лодырей поприжали, работать заставили. Председателем мужика выбрали хозяйственного и совестливого. Старался, чтоб и в колхозе все было так же, как у него раньше в дому...