Дверь была заперта, а Аня сидела на полу до самого утра. Услышала, как Денис встал, пошел в ванную. Вода льется, он умывается. Потом тишина. Тихий стук в дверь. — Ань, можно войти? Молчала. — Аня, пожалуйста. Мне очень стыдно. Встала, открыла. Он стоял в дверях — помятый, виноватый. Глаза красные. — Прости меня. — За что? За то, что напился? Или за то, что обманул? — Я не хотел. Правда не хотел. Ребята... они не отставали. Говорили — последний раз холостым, традиция. — И ты не смог отказать. — Не смог...

Фирменное заливное Тамары Васильевны удалось на славу. Да что там говорить - Любушка, первая из гостей пришедшая, сказала, его такое заливное хоть в музей выставляй! — Вечно ты всякую чепуху несешь, — проворчала Тамара. Она была из тех людей, кто привык обо всем говорить прямо и никогда не понимала этих ваших метафор и поэтичных сравнений. Но слова подружки закадычной ей польстили, да. — Надо же, какой торт! — продолжила восхищаться поварскими талантами хозяйки дома, Люба, — и снова новый, и снова удался! Ты как это делаешь-то, а? — она покачала головой...