К вечеру Алёна чувствовала себя чужой в собственной квартире. Мария Васильевна перемыла всю посуду, заявив, что они плохо её ополаскивают, перестелила постельное бельё ("это что за простыни за десять тысяч? обычные бязевые в сто раз лучше!") и даже пересадила цветы на подоконнике, потому что "они у вас тут чахнут". — Это суккуленты, — устало объяснила Алёна, когда увидела, как свекровь щедро поливает её коллекцию миниатюрных кактусов. — Им нужно мало воды. От избытка влаги корни загниют. — Все растения любят воду! — отрезала свекровь, продолжая поливать...

— Машенька, ты же умная девочка, должна понимать. Катюше сейчас очень нужно, — голос свекрови, Тамары Игоревны, сочился в телефонную трубку патокой. Слишком сладкой, чтобы быть настоящей. Маша молча смотрела на трещину на потолке в своей спальне. Крошечная, едва заметная паутинка, но она знала, что она там есть. И эта паутинка сейчас разрасталась, расползалась, грозя обрушить на нее весь потолок. — Понимать что, Тамара Игоревна? Что ваша дочь разводится и ей негде жить? Я это понимаю. Я сочувствую...