– А поминки они славные отгрохали. Я, прям, и не думал, что так наемся, – сказал дальний родственник, спустился с бетонных ступеней, махнул рукой и направился к калитке. За этот день похорон матери что-то в Але так измучилось и одрябло, что даже эти слова больно задели.  День этот выдался дождливым. Правда, сейчас дождь кончился, потекли мутные, сероватые, как пена при стирке, ручьи. Все вокруг было печальным.  Але все чудился кладбищенский запах влажной лежалой глины и обвядших цветов, вначале сдержанный, а потом разгорающейся гул поминок, кружение Марины и тетушек вокруг стола...

Соня Лопухина подала на развод. Оплатила пошлину, собрала нужные бумажки, и даже повыла всласть по любимую жалостливую песню, пока соседи не начали стучать по батарее, призывая вспомнить о совести и угомониться. Соня вытерла сначала слезы, потом сопли, а после глянула на часы и признала, что соседи где-то правы. Петь в три часа ночи, да еще с чувством, не имея ни слуха, ни голоса, явный перебор. Уснуть до утра она так и не смогла, а потому, рассвет встречала, сидя на подоконнике в обнимку с котом и кружкой с остывшим кофе...