Кабинет ректора встретил меня, как всегда, своим особым миром — тишины, старинных фолиантов и густого, почти осязаемого аромата старого дерева, пергамента и чего-то неуловимого, что было сущностью самого Каэла — холодного, чистого, горный воздух на заре. Я вошла, внутренне сжавшись в ожидании бури, ледяного гнева и всего того неприятного, на что способен ректор. Каэл остаётся Каэлом. Но бури не последовало. Он стоял у огромного окна, распахнутого настежь, впуская внутрь прохладу ночи и далёкий шум Файрвуда...