Валентина как раз складывала бельё — чистое, выглаженное, пахнущее порошком и летним ветром с балкона. Любимое занятие. В такие моменты душа успокаивалась, мысли приходили в порядок. Андрей работал до позднего, приходил уставший, ужинал молча и уходил к себе в комнату. Идеальный распорядок, если честно. Никто не суетится под ногами, не оставляет грязную посуду, не включает телевизор на полную громкость. Ключи в замке повернулся. Странно — слишком рано для него. — Мам! — раздался голос сына из прихожей...

Она кричала так, будто весь дом должен был рухнуть от её голоса. Стены дрожали — или ей так казалось. В зеркале над умывальником треснула тонкая паутинка — от вибрации, от напряжения, от ненависти, что вырвалась наружу и больше не хотела прятаться. — Пусть едет к себе в деревню! — выкрикнула Лиза, сжимая кулаки. — Я больше не могу! Ни дня! Ни часа! Муж, Стас, стоял в дверях, бледный, с опущенными глазами. Он не защищал мать. Не оправдывался. Просто стоял — как человек, которого уже давно приговорили, но забыли объявить приговор...