Он сказал это так просто и буднично, словно сообщал, что задержится на работе или купит хлеба по дороге домой. Сказал и продолжил аккуратно размешивать сахар в своей керамической чашке, маленькой ложечкой с птичкой на ручке. А мир вокруг меня замедлился, потом резко дернулся и рассыпался на миллион осколков, каждый из которых отражал ее спокойное, прекрасное лицо. Эти слова повисли в воздухе между нами, густые и тягучие, как патока, и я попытался их осмыслить, перевести с незнакомого языка на тот, на котором мы говорили все эти полтора года...

— После того как все разошлись, я осталась одна. Сижу на диване, вусмерть пьяная, и рыдаю, — каялась я, — и задаюсь вопросом: для чего мне всё это? Зачем я так живу? И так каждый день. Клубы, алкоголь, шумные компании… Я пыталась заполнить пустоту внутри, но становилось только хуже. Проснулась с тяжёлой головой. Огляделась вокруг — кругом беспорядок. Бутылки разбросаны, грязища... И, что самое страшное, папа все это видел... *** Детство мое совсем нельзя назвать счастливым. Родители, не шибко-то и любящие, трое братьев, и я — самая младшая, девчонка среди пацанов...