— Кать, ты когда зарплату получаешь? В пятницу же? Катя остановилась в дверях прихожей, ключи еще в руке. Паша вышел из комнаты, телефон светился в его ладони. Двадцатое декабря, восемь вечера, за окном метель, а дома тепло и пахнет жареной картошкой. — Завтра, — ответила она, стягивая ботинки. — А что? — Отлично. На Новый год маму в ресторан поведем, так что зарплату перекинь на мою карту. Катя выпрямилась, сумка с документами сползла с плеча на пол. — Что, прости? — На Новый год маму в ресторан поведем, — он снова уткнулся в экран, листал что-то...

Вечер начинался с тишины, той самой, густой и звенящей, которая бывает перед бурей. Катя накрывала на стол, механически расставляя тарелки. Вся ее сущность была там, в больнице, где под капельницами угасала ее мама, Лидия Петровна. Но жизнь требовала бытовых ритуалов — ужин, разогретый суп, ожидание мужа. Ключ повернулся в замке, и в квартиру вошел Андрей. Он не просто вошел — он ворвался, принеся с собой сгусток холодного уличного воздуха и такого же ледяного напряжения. Дверь захлопнулась с излишней силой...