Лиза была твердо убеждена: стоит мужу прийти домой, сесть за стол и отведать её фирменный борщ с копчёной грудинкой — и всё встанет на свои места. Борщ всегда удавался ей лучше всего, и процесс его приготовления был для неё чем-то вроде ритуала — почти медитации. Обжарить лучок до золотистого хруста… Нарезать капусту так тонко, что она ложилась в кастрюлю, как шёлковые нити… Добавить щепотку сахара после томатной пасты — чтобы вкус заиграл, стал глубже, гармоничнее… Николай всегда с аппетитом доедал свою порцию и шутил, что это вкуснее, чем в любом ресторане...

Я зашёл в «Магнит» вечером, когда город уже дышит усталостью. Нижневартовск в такие часы похож на большой барабан — всё гудит, но ничего не происходит. Люди возвращаются со смены, пыльные, голодные, и идут по привычке туда, где свет и тепло — в магазины. На улице пахло бензином и хлебом из соседней пекарни. Внутри — знакомая музыка из колонок, что звучит так, будто играет не ради удовольствия, а по трудовому договору. Очередь тянулась к кассе, как колонна паломников. Все молчали. Слева от меня стояла женщина с коляской, ребёнок в розовой шапке грыз упаковку из-под печенья...