Я только закончила чистить картошку на пюре, когда со стола настойчиво запищал телефон. На экране высветилось «Доченька». Провела пальцем по зелёному кружку, включила громкую связь. — Привет, Люд. — Привет, мам. Ты занята? А то какое-то эхо идёт. — С картошкой воюю. Нарежу — закину в кастрюлю. Наушники где-то в комнате, поэтому говорю так. Отец вот-вот с работы приедет. — Поняла. Ничего страшного. Я спросить хотела. — Спрашивай. Я взяла нож и стала нарезать промытые клубни. — Про работу, — сказала она после паузы...

- Почему ты не отвезла её в детский дом? - Степан смотрел на трехлетнюю девчушку, что сидела на печи, выглядывая из-за шторки. - Степа, - Маруся стояла на коленях, обнимая ноги мужа. - Ну как я могла своё дитя отдать в детский дом? Она же мне такая же родная, как и Настенька. Моя кровиночка. - А мне теперь как быть? - Степан посмотрел то на жену, то на неугодную ему девчонку, и сердце мужчины сжималось от боли. Он прошел всю войну, многое вытерпел, вынес, но мысль о том, что его жена была с другим, мучила его очень сильно, да так, что даже было трудно дышать...