Тишина в кухне была густой, тягучей и звонкой. Звенели осколки дорогой фарфоровой вазы, разбросанные по кафельному полу. Они лежали там, где упали час назад, — никто не спешил их убирать. Это был не просто хлам, это был памятник их последней ссоры. Подарок на десятую годовщину свадьбы. «Как два лебедя», — сказала тогда Ольга, рассматривая изящный рисунок. Теперь лебеди были обезглавлены. Марк сидел за столом, уставившись в экран ноутбука. Он делал вид, что проверяет рабочие письма, но Ольга знала — он просто прятался...

Синяк — как подпись ночи: его не придумывают. Я увидел синяк на плече сына и понял, что дом стал похож на штрек: воздух есть, света нет. А на вешалке висел ремень — аккуратный, как инструмент, который кто-то полюбил слишком сильно. Я шахтёр, двадцать лет под землёй. Вахты, пересменки, лампа в каске и этот особый глухой покой, когда закрывают за тобой клетку шахтного лифта и ты летишь в черноту, как в собственную тень. На поверхности меня ждала семья: жена, сын и дочь. Дом пах картошкой, мокрыми рукавицами и чуть-чуть — углём, который со мной поднимался даже в самых выстиранных вещах...