— Ну что это такое?! — голос за спиной прозвучал громко и с обидой, как будто кто-то всерьёз рассчитывал, что утром его встретят объятиями. Катя вздрогнула. Она как раз ставила на сигнализацию свою машину у подъезда, когда из-за угла вынырнула Ольга Геннадьевна — свекровь. — Почему это мой сын должен на автобусе трястись, как последний бездомный?! — продолжала женщина, даже не пытаясь здороваться. — А ты, значит, за рулём тут, вся такая важная? Катя медленно повернулась. Солнце било в глаза, по асфальту...

— Мам, ты что, покрасилась?! — Лиза застыла в дверях, разглядывая мою рыжую гриву. Я прячу глаза, теребя новые волосы. Четыре года не меняла цвет. Четыре года вообще ничего не меняла. — Ну да... Решила попробовать. — Супер! Как раньше! — дочь обнимает меня. — Помнишь, на старых фотках у тебя такие же были? Помню. До него. До того, как стала серой мышью. Смотрю в зеркало в прихожей. Рыжие пряди горят в свете лампы. Чужое лицо. Нет, не чужое — забытое. — Мам, а пап что сказал? — Лиза снимает кроссовки...