— Мама, а почему мы снова переезжаем? — Полина прижалась к окну автобуса, наблюдая за мелькающими полями. — Потому что там наш дом, доченька. Настоящий дом. Олеся смотрела на дочь и думала о том, как объяснить тринадцатилетнему ребёнку, что взрослые иногда возвращаются туда, откуда убегали. После похорон матери квартира в городе опустела окончательно. Работы в школе едва хватало на съём жилья, а тут ещё Полина начала прогуливать уроки. Автобус остановился на знакомой остановке. Семнадцать лет назад Олеся уезжала отсюда с мечтами о большой жизни...

— Мам, а почему дядя Володя всегда такой злой? — спросила девятилетняя Полина, с опаской поглядывая на соседа, который ругался в коридоре коммунальной квартиры. Елена Ивановна вздохнула, помешивая кашу на плите. Владимир Николаевич жил в соседней комнате уже два года — угрюмый, нелюдимый мужчина лет пятидесяти пяти, который, казалось, был недоволен всем на свете. — Не злой он, Полинка. Просто... несчастливый, наверное. — А почему несчастливый? — Не знаю. Может, одиноко ему. Одиннадцатилетний Егор фыркнул: — Сам виноват...