«Мой сын не будет жениться на сироте без роду и племени!» — голос Тамары Игоревны, острый и холодный, как лезвие гильотины, обрубил хрупкую надежду Анны. Это была не просто фраза, а приговор, вынесенный с безапелляционной жестокостью. Дверь из массива дуба, украшенная позолоченной фурнитурой, с глухим, дорогим стуком захлопнулась прямо перед ее носом, отсекая ее от света, тепла и человека, которого она любила. Анна осталась одна в просторном, отделанном мрамором подъезде, где гулкое эхо повторило...