Мой дед по линии отца стал пить в семнадцать — умер в сорок, отец решил — так жить нельзя и стал бухать за них обоих… Итак, мой дед бухал; он не пил, он заливался. Он был классическим советским алкоголиком, и мог позировать для карикатур журнала «Крокодил». Умер он в 40 лет. Очень достойно ушел — подавился водкой и не смог откашляться. Дворовые собутыльники были в трауре, дед поил всю эту братию. Мой папа перенял эту славную семейную традицию после армии. Сначала он оплакивал распадающийся и распавшийся Союз; потом пил, чтобы вписаться в жизненные зигзаги демократического общества...