Боль была неправильной. Острой. Елена Сергеевна Полякова лежала на полу в коридоре, и ее нога была вывернута под углом, которого быть не должно. Телефон в руке был еще теплым. Секунду назад в нем звучали короткие, равнодушные гудки. «Мам, я занят, не могу говорить». И щелчок. Егор даже не сказал «занят». Он выплюнул это короткое, деловое «з-занят». Как будто отмахивался от назойливой помехи. Она пыталась сказать: «Егор, я упала...» Но говорила уже в пустоту. Боль вернулась, пронзила от лодыжки до самого бедра...

Ключ вошел в замок мягко, как по маслу. Новый, блестящий ключ. Галина Сергеевна усмехнулась — старый замок не пережил ее отсутствия. Впрочем, теперь и он был чужим. Она толкнула дверь. Первое, что ударило в нос — запах. Не ее запах. Не сухие травы, которые она держала в прихожей, не аромат старых книг и легкая ваниль из кухни. Пахло стойким химическим освежителем «Морской бриз», дешевым табаком и чем-то еще... чужим, затхлым, жилым. В коридоре, на месте ее старой, гнутой венской вешалки, которую она реставрировала вместе с мужем, стояла уродливая конструкция из светлого ДСП...