Есть в культовом фильме Владимира Меньшова "Москва слезам не верит" одна почти невидимая, но очень цепкая деталь. Как мы все помним, изначально обаятельный телеоператор сначала представляется Екатерине Рудольфом, а потом вдруг становится простым Родионом. Кажется, мелочь, но нет. В эту смену имени был вложен особый скрытый смысл. И сегодня хотел бы рассказать о том, почему во второй части фильма Рудольф вдруг становится Родионом. В 50-е Советский Союз наполовину скован, а наполовину уже тянулся к чему-то новому и современному...

Ой, ну что за вопрос? Тут всё просто, как дважды два! Потому что Москва — это не деревня, где если соседке Машке на картошку наступишь, она тебе борщом сдобрит и ещё всю деревню разнесёт: «Ой, представляете, он мне картошку раздавил, а я ж её с весны как дитя лелеяла!» А в Москве? В Москве если тебе на ногу наступили в метро, да ещё в час пик, максимум, что услышишь — это тяжёлый вздох. И то это не извинение, а просто человек выдохнул от отчаяния. Ну куда ему деваться? Народ кругом — плотнее, чем консервы в банке...