После отмены всех лекарств, что прописал врач, Лялю жестко ломало: бросало то в жар, то в холод, ноги сводило судорогой, голова вспыхивала острой болью, а на языке появлялся вкус металла. Но хуже было другое. Мысли. Они кишели в голове, как черви в трупе, вытряхивали ночью из-под одеяла, гнали то на балкон, то на высеребренную наледью улицу. Временами накатывала пьяная эйфория, и Ляля хохочущим вихрем проносилась по квартире, танцевала у распахнутого окна и кричала кому-то в телефон про чистый, как душа младенца, снег, про облака и слепящую радость морозного утра...

Ссался я много и долго. Мог обоссаться до трёх раз за ночь, вследствие чего не ездил ни в какие пионерлагеря и боялся оставаться на ночь у кого-то в гостях. Бывало, просыпался среди ночи от жуткого холода, утопая в моче. Все крепко спали, было темно, а я не знал, что мне делать - так и лежал часами, кутаясь в одеяло, силясь найти там сухие участки и согреться. Когда был совсем маленьким, то мог разбудить мать, и она, ворча, меняла мне бельё на сухое. Или же приползал к матери в кровать и ложился к ней под бок рядом...

Когда кот первый раз встал на ещё слабые и разъезжающиеся лапы, она почему-то заплакала и, прижав его к себе, долго целовала в холодный нос, а он мурлыкал так громко и оглушительно, что у неё заложило уши... Она любила их больше всего на свете... Не могла отказать себе в удовольствии пообсуждать соседок или сотрудников в фирме, где работала. Весь её день делился на две части - работа и посплетничать. Может, она так самоутверждалась за счёт осуждения других. Может, это было её единственным развлечением, но...

Часть 2. Вовка топал босыми ногами по горячей пыли на обочине, волоча за собой и дёргая своего железного коня. Катенька, придерживая ситцевое светлое платье рукой, прижимала подол к ногам, шла рядом. Тёплый ветер то и дело хватал полы юбки спереди или сзади, поднимал слегка или совсем нескромно, оголяя крепкие девичьи ноги почти до самого их красивого основания. Она шла с эмалированным бидоном в руке вверх по улице к полю. - Кать, да остановись ты, - психовал Володя, тащится за ней от самого дома, а она всё ломается...