Часы в прихожей пробили три часа ночи. Тяжелый, глухой звук маятника разнесся по квартире, словно каждый удар забивал гвоздь в крышку гроба моей спокойной жизни, хотя в ту секунду я еще не подозревала, что моя жизнь уже закончилась. Я проснулась от невыносимой жажды. Во рту пересохло так, будто я провела неделю в пустыне без глотка воды, а не в нашей уютной спальне с дорогим, недавно установленным кондиционером, на который мы копили три месяца. Я тихонько, стараясь не шуршать, выскользнула из-под одеяла...

— Это всё равно достанется нам, мама. Она даже не догадывается, — услышала я голос мужа за дверью. И поняла, что пора действовать. Стою в коридоре нашей двушки, босиком на холодном ламинате, и чувствую, как сердце колотится где-то в горле. В руках дымится кружка с остывшим кофе — хотела принести Денису, а теперь не знаю, зайти или убежать. Они с Галиной Петровной сидят на кухне и говорят вполголоса, но слышно каждое слово. Дверь приоткрыта, и сквозь щель пробивается жёлтый свет настольной лампы...