Глава 18. Сын, которого нельзя назвать Осень в тот год ворвалась в Багдад не золотой гостьей, расточающей ласку, а разбойницей с большой дороги. Вместо благодатной прохлады на Город Мира обрушились ливни, каких не помнили даже седобородые старцы. Тигр, обычно величавый и спокойный, вздулся, потемнел и теперь ревел, точно раненый лев, жадно подмывая глинистые берега. Небо, казалось, решило оплакать грехи династии Аббасидов: его затянули низкие, брюхатые дождём тучи цвета старого олова. В Павильоне Ветров, созданном для летней неги, поселился промозглый холод...

Глава 25. Эхо сожжённого Багдада Рассвет над Самаррой не сулил избавления от ночных страхов. Багровый диск солнца медленно выползал из-за края пустыни, напоминая тяжёлый щит, обагрённый кровью тех, кто навеки остался в этих песках. Воздух застывал, едва коснувшись раскалённой земли, превращаясь в густое, удушливое варево. В этом мареве смешивались запахи едкой пыли от обожжённого кирпича, густого дёгтя и тяжёлых испарений тысяч тел. Самарра не строилась, она извергалась из недр. Новый город рос на костях невольников и золоте Халифата, пожирая жизни с жадностью голодного зверя...