Нотариус Светлана Игоревна посмотрела на меня поверх очков и спросила ровным, безэмоциональным голосом: — Вы уверены, что хотите это сделать? Я сжала в руках ручку и кивнула. Рука дрожала так сильно, что буквы расплывались перед глазами. Но я должна была расписаться. Должна была поставить точку в этой истории, которая тянулась уже три года. Три года унижений, манипуляций и постоянного ощущения, что я чужая в собственной семье. — Да, — выдохнула я. — Уверена. Свекровь Раиса Николаевна сидела рядом на кожаном кресле, скрестив руки на груди...

– Мам, кто это? – Андрей замер в дверях своей комнаты, глядя на маленькую девочку, которая сидела на его кровати и рисовала в альбоме. Вера Николаевна опустила глаза и заломила руки. – Андрюша, сынок, присядь. Мне нужно тебе объяснить. – Объяснить что? Почему в моей комнате чужой ребенок? Где мои вещи? Девочка подняла голову, посмотрела на высокого парня в армейской форме и быстро соскочила с кровати. – Мама, тут дядя пришел, – крикнула она в сторону кухни. Из кухни вышла женщина лет тридцати с полотенцем в руках...