Увы, до сих пор образ великого художника и «автобиографическое пространство» мастера слова и мастера кино окружены массой приблизительных формул, полных какого-то словарного «сахарина», лживой, водянистой риторики. Что, кроме «восторженного непонимания» (сходного с оценками А. Вампилова), выражают такие формулы: «Шукшин – эксперт по человеку “из народа”»; «Человек в кирзовых сапогах»; «Он был скромен, но его скромность была непроста»; «Шукшин – магистраль культуры воскресших корней»; «Шукшин – разинская воля и русская баня нравственно-религиозного возрождения России...

В 1954 году в коридорах ВГИКа – на тот момент, наверное, самого элитарного вуза Москвы – появился парень в поношенном кителе, в кирзовых сапогах и с фанерным чемоданчиком в руках. У парня было скуластое сибирское лицо и строгий взгляд человека, знающего жизнь. Это и неудивительно, ему было на тот момент 25 лет. В эти годы люди, как правило, уже заканчивают учебу. Странным абитуриентом был Василий Шукшин, сын алтайского крестьянина из далекого села Сростки. О его биографии и творческом пути написаны книги, сняты документальные фильмы, и, кажется, что все-все про него известно...