— Ты оформил нашу квартиру на свою мать?! На мои деньги?! — голос Александра Васильевича прорезал кухню, как нож. Егор дёрнулся, сжал в руках кружку так, что побелели пальцы, и уставился в стол. Анна стояла у плиты с ложкой в руке и никак не могла понять, что происходит. Только что они наливали борщ по тарелкам, мама раскладывала пирожки, отец шутил. Всё было по‑домашнему, тихо, тепло. И вдруг — эта фраза, документы на столе и лицо отца, ставшее чужим и жёстким. — Папа, подожди… — Анна машинально вытерла руки о полотенце и подошла ближе...

— Замуж я вышла в двадцать два. По нынешним меркам не перестарок, но и не юная. Многие молодые люди обращали на меня внимание и хотели на мне жениться. Особенно один. Зовут его Никита. Мы были соседями и росли вместе. Но любовь — не милостыня, ее каждому не раздашь. Не тянуло меня к нему... Марта говорила негромко, нежным, певучим голосом. Они сидели у самой реки, на бревне, выброшенном весенним половодьем. Было заметно, что этой сильной, статной женщине непросто вспоминать пережитое, но ей очень хотелось рассказать...