— Карине опять деньги нужны, — сказал Семён, не отрываясь от экрана телефона. Он произнёс это так, будто говорил о прогнозе погоды, — на сапоги для Мишки. Старые, говорит, совсем развалились. Алина медленно поставила чашку на стол. Чай в ней был уже почти холодным, но она этого не замечала. — Снова? — тихо спросила она, и в этом одном слове была вся усталость последних двух лет. — Семён, мы только на прошлой неделе давали ей на «неотложные нужды». Она не может найти работу? Мише уже пять, он ходит в сад...

— Мам, мы с Максимом решили пожениться. Валентина Петровна замерла над кастрюлей с супом, половник завис в воздухе. Анна стояла в дверях кухни, нервно теребя рукав свитера, и ждала реакции. — Когда? — только и смогла выдавить мать. — Через два месяца. Мы уже подали заявление. Половник упал в кастрюлю с глухим всплеском. Валентина Петровна обернулась к дочери, и Анна увидела в её глазах что-то, чего не ожидала — не гнев, не возмущение, а боль. Глубокую, почти физическую боль. — Аннушка... — мать сделала шаг к ней, но остановилась...