Грязный, пыльный, с тяжелым запахом старости и сырости, ковер лежал посреди нашей новой, ещё почти пустой гостиной, как дохлая собака. Красный, когда-то, сейчас он был какой-то буро-грязный, с протёртыми до основы пятнами и вытертыми бахромками по краям. По углам торчали нитки, в середине зияла дыра размером с блюдце, а от него несло так, будто его десять лет держали в сыром подвале. — Лена, это вообще нормально? — голос у Миши дрожал от злости. — Это… это что такое? Я молча смотрела на ковер, на...

— Мам, мне надо с тобой поговорить. Эта фраза прозвучала так официально, что у Ольги сразу всё сжалось внутри. Не «ма-а, чё у нас на ужин», не «где мой худи», а вот это взросло-деловое: «надо поговорить». Он стоял в дверях кухни, высокий, худой, всё ещё в своих растянутых спортивных штанах, но уже как-то отдельно от неё. Как гость, который ещё не знает, куда поставить сумку. Ольга в это время чистила картошку. Картошка, как всегда, была немного с чёрными глазками — акционная, дешёвая. Она ловко...