Дождь барабанил по жестяному подоконнику с такой настойчивостью, будто пытался передать какое-то важное, но тревожное сообщение. Ольга стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу, и смотрела, как ветер гнет мокрые ветки старого клена во дворе. В отражении она видела не только свое уставшее лицо с залегшими тенями под глазами, но и силуэт матери, Валентины Петровны, которая сидела в кресле под торшером и пыталась незаметно проглотить таблетку, чтобы не шуршать блистером. Тишина в квартире была не мирной, а натянутой, как гитарная струна, готовая вот-вот лопнуть...