Интерлюдия: Быт как литературный редактор А потом наступила та самая, пресловутая «жизнь после». Та, что следует за точкой, которую так и не поставили. Жизнь, которая не терпит сослагательного наклонения и черновиков. Она ворвалась в их общее пространство с утилитарной прозой: чья очередь мыть посуду, почему он опять разбросал носки с претензией на арт-объект, и как она умудряется зачитываться до трёх ночи, мерно посапывая с раскрытой книгой на груди, когда ему в семь уже на объект. Их роман,...

Сейчас французский классик, будь он жив, завопил бы: «Макс, как ты мог взять название моего романа для своей статейки?» А я ему: «Спокойно, мсье Гюго, я быстренько верну обратно, никто ничего и не заметит…» Женщина, которой уже много лет не могу отказать, снова взглянула зелёными озёрами: «Макс, а не могли бы вы написать несколько историй отвержения?» И я снова в зелёный омут с головой: «Ха! Легко! У меня этих историй, как пальцев на руках, ногах и так далее!» Она улыбнулась: «Отлично. Не задерживайте сдачу материала»...