Мария сидела у окна своей уютной, но слегка устаревшей квартиры в центре города. Сквозь тонкие занавески пробивались лучи октябрьского солнца, окрашивая комнату в тёплые золотистые тона. Ей было пятьдесят два, но выглядела она моложе — аккуратно уложенные тёмные волосы, элегантная осанка и глаза, в которых всё ещё горел живой, почти девичий огонёк. Она листала старую книгу, но мысли её были где-то далеко. Жизнь в последние годы стала спокойной, почти монотонной: дочь Анна вышла замуж, переехала в другой город, а Мария осталась одна, привыкая к тишине и редким звонкам от родных...

В конверте было пять правил. Бумага плотная, как открытка: лощёная, белая, пахнущая чужими духами. Имя адресата — «Для Алины» — выведено аккуратным, твердым почерком, с таким горделивым росчерком в конце, будто подпись уже сама по себе была аргументом. Алина держала это в руках — тонкий прямоугольник, весомый как приговор, — и думала о том, что утро начиналось с ванильного аромата блинчиков и тихого стука дождя, а стало каким‑то слишком важным. — Возьми, доченька, — сказала Галина Ивановна, не сняв плаща...