Кулон был холодным. Холодным, как последний зимний лед на Оке, который вот-вот тронется, унося с собой всё. Мария сидела на краю некрашеной кровати, и этот маленький, вылепленный из глины треугольник жёг ей ладонь. На нём были выцарапаны две буквы: «А» и «М». Андрей. Мария. Теперь это были буквы на её надгробии. Надгробии из четырёх лет ожидания и одного письма, которое лежало у неё на коленях. Письма от чужой женщины. Кулон был холодным. Холодным, как последний зимний лед на Оке, который вот-вот тронется, унося с собой всё...

Первый луч солнца, взошедшего над кромкой леса, проник сквозь листья шалаша, скользнув по лицам спящих красавиц. Марина открыла глаза, медленно села на смятой травяной подстилке и осмотрелась. - Боже, а я думала, мне всё приснилось, - с легким разочарованием пробурчала она в полголоса. Остальные девушки тоже постепенно просыпались, они ворочались на подстилке, кряхтели и постанывали. Марина легонько хлопнула обеих по упругим попкам и скомандовала: – Девчонки, подъем! - Ой, отстань, Маринка! – отмахнулась Рита и попыталась перевернуться на другой бок, но сон уже улетучился из её сознания...