– Алиночка, солнышко, ты же в субботу свободна? – голос свекрови в трубке звучал привычно-ласково, с той особенной интонацией, которую Алина за три года научилась безошибочно распознавать. – Надо бы банки с заготовками в погреб спустить, а то на веранде уже места нет. И на чердаке такой бардак, а руки не доходят разобрать. – Конечно, Тамара Сергеевна, приеду с утра! – Алина улыбнулась, прижимая телефон плечом к уху и одновременно помешивая суп на плите. – Костю взять с собой? – Ой, нет, у него же проект горит, сама знаешь...

— В пятьдесят пять ты уже отработанный материал, — произнёс Виктор почти равнодушно, будто обсуждал списанный станок на заводе, а не жизнь женщины, с которой прожил тридцать лет. Галина стояла в прихожей собственного дома, босиком на холодной плитке, сжимая в пальцах край выцветшего халата. Запах её кухни — супа на косточке, свежевыпеченных булочек, жареного лука — ещё витал в воздухе, но уже казался неуместным. Как будто она накрыла стол для семейного ужина, а вместо этого пришли судебные приставы...