Добрый день! Вдохновился и делюсь с вами Штольц был немец только вполовину, по отцу: мать его была русская; веру он исповедовал православную; природная речь его была русская: он учился ей у матери и из книг, в университетской аудитории и в играх с деревенскими мальчишками, в толках с их отцами и на московских базарах. Немецкий же язык он наследовал от отца да из книг. В селе Верхлёве, где отец его был управляющим, Штольц вырос и воспитывался. С восьми лет он сидел с отцом за географической картой,...

Последний год жизни Андрюши был, наверное, для меня самым легким из всех. Он уже повзрослел, стал многое понимать, стал слушаться меня (не всегда, конечно). Но самое главное, именно в этот период я больше всего привязалась к нему, стала чувствовать хоть какую-то любовь, в отличие от прошлых лет. Думаю, это взаимная ненависть к Витале нас объединила в одну команду. Иногда я натыкалась на упрямство Андрюши и отказ выполнить какие-то мои просьбы и указания. Это меня раздражало, и я в эти моменты ругалась на Андрюшу и заставляла его делать то, что я сказала...

- Сыночек! Кирюша, мальчик мой, не уходи! Не оставляй меня, нет, – довольно-таки громко кричала вслух Татьяна, совсем не осознавая, что находится во сне. Андрей, супруг женщины, уже привыкший к подобным ее выходкам, казалось, ни капли не смутился. Лишь тяжело вздохнул, перевернувшись на бок, включил ночник и весьма недовольно принялся приводить жену в чувства. Вот ведь дает! Ему завтра рано вставать на работу, а она снова эти свои концерты устраивает. Сколько уже можно? - Таня, Таня, слышишь меня?...

- Папа! – бросился навстречу Андрюша-маленький, увидев в дверях палаты знакомую фигуру. Андрей-большой подхватил его, прижал к себе. По лицу катились слезы, слов не было, из горла вырывалось сдавленное: - Сынуля, сынуля... Эта картина происходила в сельской участковой больнице, где малыш находился уже несколько дней, в то время, как в кабинетах райцентра решалась его судьба. Медсестры, наблюдавшие трогательную встречу, ничего не понимали. А еще через какое-то время плакали вместе с ребенком, который кричал не своим голосом, не желая отпускать отца...