Мария осторожно поставила чашку на стол, стараясь не греметь посудой. Каждое утро начиналось одинаково — с напряжённой тишины и ожидания первого укола. — Опять этот растворимый кофе покупала? — Вера Павловна демонстративно поморщилась, заходя на кухню. — У нормальных людей дома зерновой. Мария молча кивнула, не поднимая глаз. Три года. Три года она терпела эти ежедневные упрёки, колкости, многозначительные взгляды. Свекровь умела унижать тонко, почти изящно — так, что муж ничего не замечал. — Андрей, дорогой, — голос Веры Павловны мгновенно стал медовым, когда на кухню зашёл её сын...

Машка всегда верила в приметы — вот сколько себя помнила, столько и несла в себе эту веру. Верила в классику, но с годами довела её до абсурда, подкрепляя свою веру любым подходящим случаем из жизни. Поэтому любая неудача, постигавшая её близких, неизменно сопровождалась её трагическим: «А я вам говорила!» — Помнишь ту чёрную кошку? — начинала она, складывая руки крестом. — Нет, ты не смотри так, она не просто тебе дорогу перебежала, сам говорил, что именно слева направо! Вот если бы наоборот —...