Кунцевский приют встретил девочку ледяным равнодушием. Мать осталась за дверью, а здесь царили сырость, голод и детский плач, сливающийся в непрерывный стон. Теперь осталась лишь пустота в животе и колючий холод, пробирающий до костей. С каждым днем голод сжимал тиски все сильнее, отнимая силы и радость. Она перестала бегать и играть, ее мир сузился до кровати, мокрой и грязной. Воспитательницы были измученны и равнодушны к Ирине. Маленькую, слабую, ее носили на руках в столовую, чтобы она поела порцию похлебки...

Поэтесса боялась скучного семейного быта.