Третью ночь подряд видела Наталья один и тот же сон, и заканчивался он до жути явственно. Так явственно, что вспоминая его, она холодела от ужаса. Она просыпалась среди ночи, потерянно ходила по дому, по привычке начинала утренние хлопоты. Но нет-нет да наваливались туманные видения сна, и Наталья, опираясь на столешницу, стояла, опустив голову, стараясь не думать, не думать об этом. А снилась ей дочь. Будто б малая ещё совсем, будто б тонет она в реке. И так явственно тянет к ней ручки: помоги, мол, помоги...

Анна сидела на кухне, упершись локтями в стол, и лениво крутила в руках чашку с остывшим чаем. На плите тихо бурлило что-то в кастрюле, издавая запах, который Денис назвал бы «борщом по-домашнему», а она про себя — «борщом, который надо спасать». — Денис, ты соль хоть пробовал? — крикнула она в комнату, где за ноутбуком сидел её жених, уже третий час изображавший бурную работу. — Я вообще-то отчёт пишу, — откликнулся он с тем самым оттенком раздражения, который обычно у него появлялся, когда ему мешали...