Всё раздражало: толпа, снег, эта слащавая рождественская мишура. Он думал о сделке, спешил на встречу. Пока его шестилетний сын не остановился как вкопанный и не задал единственный вопрос, который перевернул их день. Эмилио смотрел на спящего Пьетро. Рука сына по-прежнему сжимала угол подушки, как тогда, в магазине, он сжимал край его пальто. На комоде стояла та самая музыкальная шкатулка. Её механизм больше не заводили. Теперь она была напоминанием не о подарке для мамы, а о разговоре, который Эмилио прокручивал в голове всю обратную дорогу...

- Мам, а Миша хочет есть! – закричала из комнаты Сашка и через секунду появилась, как чертёнок из ларца. Алёна совершенно потеряла счет времени, чувствовала только холод в животе и слабость. Ей казалось уже ночь и Сашка должна заплетать косичку, чтобы ложиться спать, но Сашка уселась на табуретку и потребовала: - Мы есть хотим! Мы не ели совсем ничего. Я съела булку и сок на улице, мы с Ксюшей купили. А Мишка с садика голодный. Мам… Мама… Алёна никак не могла прийти в себя. Она, наконец, посмотрела на дочь...