Владимир всегда считал, что живёт «правильную» жизнь. Без лишнего риска, без авантюр, без сумасшедших скачков то в нищету, то в богатство. Стабильная работа инженером на заводе, пусть и не самой престижной, но надёжной. Кредиты — аккуратно выплачиваемые. Отпуск — раз в год, чаще всего в одну и ту же недорогую гостиницу у моря. С Ириной они прожили десять лет, и эти годы казались ему чем-то вроде длинного, ровного дня: без грозы, но и без яркого салюта. Он иногда думал, что так, наверное, и выглядит настоящее семейное счастье — не киношное, с бурями страстей, а тихое, домашнее...

Утро выдалось тёплым, без зноя — таким, когда легко подняться пораньше и не пожалеть об этом. Я возился у дома, возле старой калитки: в руке держал отвёртку с облупившейся рукояткой, на коленях лежал почтовый ящик, давно просящий ремонта. Прошлым летом он захлопнулся намертво; теперь открывался только с одного края, требуя терпения, словно старый друг, исчезнувший из жизни. Вертя сломанную крышку, я поймал себя на другой, настойчивой мысли: этот ящик всегда был для меня чем-то большим, чем жестяная коробка для счетов и дачных газет...