— Мам, я же говорила тебе! — голос дочери звенел через телефон, как разбитое стекло. — Никаких животных в моём доме не будет. Шерсть, запах, грязь. Ты что, не понимаешь? Мария смотрела на Рыжика и чувствовала, как что-то рвётся внутри. А он лежал на подоконнике, подставив морду солнцу. Такой довольный, такой домашний. Пять лет он был её тенью. Утром — мурчание в ухо вместо будильника. Вечером — тёплый комок на коленях перед телевизором. — Но Настенька. — Никаких «но»! — дочь не дала договорить. — Либо ты переезжаешь ко мне нормально, либо сидишь в своей однушке дальше...

Елена стояла у окна, наблюдая, как во двор въезжает перегруженная "Газель". Её сердце тревожно сжалось — она знала, что это означает. Андрей уже третий день ходил по квартире с виноватым выражением лица, явно готовясь к серьёзному разговору. — Лен, — осторожно начал он вчера вечером, — помнишь, я рассказывал, что у Иры проблемы с квартирой? Елена помнила. Сестра Андрея снимала двушку на окраине города уже четыре года. Жила там со своим мужем Сергеем и двумя детьми — десятилетним Максимом и шестилетней Дашей...