Под окном больничной палаты – железная крыша крыльца. Дождь – осенний, колкий, каменный бил громко и мерзко. Марина проснулась от этого шума, лежала и прислушивалась к себе. Она тут оперировалась – удалила кисту, а вместе с ней и яичник. Возраст что ли? Впрочем, тут лежали женщины разного возраста. Тусклый свет шел из приоткрытой двери коридора. Запах валерианы, хлорки... И тут, сквозь заглушающий металлический звук дождя, Марина услышала подвывание. Она прислушалась – нет, все тихо. А потом – опять...

Я купила маме загородный дом, перевезла ее туда с вещами. А там свекровь уже вовсю хозяйничает, и даже замки сменила. Сынуля сказал, что этот дом я могу забрать себе. Так что убирайтесь, а то полицию вызову. Заорала она, когда мы вошли в дом. Но от моих ответных действий она ужаснулась. Елена никогда не считала себя сентиментальной особой, но когда увидела, как мать с трудом поднимается по ступенькам подъезда, сердце жалось от боли. Врачи в один голос твердили...