Мне всë равно кто там лучше меня.
— Он... он сказал, что вы в разводе. Что брак давно распался. — Он лжет, Виктория. Мы живем вместе. Мы спим в одной постели...
Анна разглядывала свое отражение в огромном окне, за которым медленно гас петербургский вечер. Золотые шпили и мокрый асфальт сливались в размытую акварель. В отражении она видела не свою гостиную в пастельных тонах, а призрак самой себя – тридцатипятилетнюю женщину, у которой, казалось, есть всё. И всё это было сделано из хрусталя: прекрасное, прозрачное и невероятно хрупкое. — Опять у окна стоишь? – мягкий голос мужа вывел ее из оцепенения. Сергей подошел сзади, обнял ее, прижав подбородок к ее виску...
— Мой сыночек тебя без всего оставит, так и знай! — кричала Наде свекровь в зале суда.
Тихий вечер в нашей квартире был такой же редкий гость, как и порядочные люди в гостях у свекрови. Он тонул в гуле телевизора, доносящемся из-за двери ее комнаты, и в назойливом стуке моих собственных мыслей. Я мыла посуду после ужина, глядя в окно на темнеющее небо. За спиной, на кухонном полу, наш четырехлетний Сережа увлеченно возил машинку, щедро разливая вокруг себя воображаемый бензин и издавая урчащие звуки моторов. Из-за двери послышался шаркающий шаг. Я внутренне сжалась. Этот звук я научилась распознавать без ошибок — как солдат узнает свист пули...