Вечером Лена пришла поздно, на час позже обычного. Сняла сапоги и, чуть приподняв бровь, спросила: — Ты уже ел? — Ел, — сказал я и смотрел, как она ставит обувь на коврик так, чтобы носки смотрели к двери. Раньше она всегда ставила их иначе — к стене. Таких мелочей я раньше не замечал. Теперь замечал. Лена была уставшая — светлые волосы собраны в тугой хвост, на щеках — румянец от мороза. Она обняла меня на секунду, сухо, как знакомого, и прошла на кухню. Я смотрел ей вслед и думал, что у нас в квартире в последнее время слишком часто меняются запахи...

Тишина в квартире казалась особенно сладкой. Марина вытянулась на диване, устроившись поудобнее, и погрузилась в чтение романа. Редкая возможность побыть одной была для неё настоящим подарком. Муж, Алексей, задерживался на работе: обещал вернуться лишь через пару часов. Значит, можно было не спешить с ужином, не подстраиваться ни под кого, а просто отдохнуть. Солнечные лучи пробивались сквозь широкие листья фикуса у окна и ложились причудливыми узорами на паркет. В комнате пахло кофе и духами Марины — смесь уюта и лёгкой роскоши...