Я тогда думал, что видел в Москве всё. Видел, как милиционер догоняет курицу на рынке, как пьяный дворник читает стихи Блока на детской площадке, как у метро двое делят одну бутылку «Ягуара», а потом делят и жену. Но эта история на Алма-Атинской перебила всё — и уличные поножовщины, и рынок с тухлой капустой, и прокуренные ночи в таксопарке. Звали его Марат Хакимов. В бумагах — тридцать девять лет, уроженец Ташкента, но все называли его «Абду». И шёл он по жизни, как человек, у которого с детства отобрали игрушку и не вернули...

— Нет! Не хочу… Такую свадьбу больше не хочу! Одна нервотрёпка… И платье такое не хочу! Оно слишком огромное, неудобное! Я в этом платье как баба на чайнике — не пошевелиться! И от причёски голова чешется… — ещё громче рыдать начинает. — И туфли дурацкие, слишком у-у-у-у-узкие! Ноги от них болят! Только сейчас замечаю, что те самые туфли, за которые мы отвалили херову прорву денег, просто валяются рядом, а Ди шевелит крохотными пальчиками ног. — Не хочу такую свадьбу… Смеюсь. — Ну, ты глупыш. Зачем...