Елена Ивановна проснулась от смеха. Не от тихого смешка, не от сдержанного хихиканья, а от раскатистого, неприличного для больничной палаты хохота, который она терпеть не могла всю свою сознательную жизнь. Смеялась соседка по койке, прижимая к уху телефон и размахивая свободной рукой, будто собеседник мог ее видеть. — Лень, ну ты даешь! Нет, серьезно, он так и сказал? При всех? Елена Ивановна посмотрела на часы. Без пятнадцати семь утра. До подъема еще пятнадцать минут. Пятнадцать минут, которые можно было провести в тишине, собираясь с мыслями перед операцией...