Машины встали намертво плотными рядами. Ни в ту, ни в другую стороны никакого движения последние полчаса. Стёкла у всех подняты вверх, потому что включены кондиционеры. На улице невыносимая жара, больше тридцати градусов, заявленных по радио гидрометцентром. Воздух, поднимавшийся от нагретого солнцем и шинами асфальта, дрожал и плыл. В салоне «Тойоты» прохладно. Но сидеть без движения, глядя на застывшую, словно стоп кадр, картинку надоело. Лера отвинтила крышу на пластиковой бутылке и сделала несколько глотков...

— Мам, ну пойми, у нас молодежь, тебе будет шумно, — сказала она, выставляя сумку с моими вещами за порог. — Это же всего на одну ночь. Ну что ты смотришь на меня, как на врага народа? Катя даже не смотрела мне в глаза. Она нервно теребила край своего модного свитера оверсайз, переступая с ноги на ногу в меховых тапочках. За её спиной, в глубине моей же трешки, полученной еще моим мужем от завода, уже гремела музыка. Слышался смех, звон бокалов и какой-то тяжелый, ритмичный бас, от которого вибрировали стекла в серванте...