— Ты уверена, Мариш? Может, это ошибка какая-то? Однофамильцы? — голос подруги в телефоне звучал так, будто она сама пыталась себя в этом убедить. Марина сидела на жестком стуле в крошечном полуподвальном помещении МФЦ, сжимая в руке талончик с номером П-47. Перед ней на стойке информации лежала распечатка, от которой по комнате расползался запах остывающего принтера и тотальной безысходности. — Света, тут не может быть ошибки, — Марина говорила тихо, почти шепотом, чтобы не привлекать внимание сонной очереди...

Это началось с тишины. Не с крика, не с громкого скандала, не с разбитой тарелки в порыве гнева. Нет. Все самое страшное в моей жизни начиналось с тишины. С той самой тягучей, густой тишины, что повисла между нами за ужином, которую не могли пробить даже натужно-веселые голоса из телевизора. Маша отодвигала тарелку с пастой, которую почти не тронула, ее взгляд скользил где-то мимо меня, по стенам, по шкафу, по темному окну, в котором отражалась наша сломанная, почти незнакомая друг другу пара. Я...