Пылесос сломался в октябре. Старый, с проводом, который давно перестал убираться сам, с мешком для мусора, который надо было вытряхивать над помойным ведром, задыхаясь от пыли. Марина включила его утром перед работой, он прожужжал минут пять, потом издал странный треск и замолчал. Запахло гарью. Она выдернула вилку из розетки, открыла балконную дверь, чтобы выветрить запах, и поставила пылесос в угол прихожей. Там он и стоял уже третий месяц. Теперь она подметала. Обычным веником, потом шваброй протирала полы...

— Я продаю вашу машину, мне нужны деньги на дачу, — сообщила свекровь, не отрывая взгляд от утренней передачи. Я замерла с кофейной чашкой в руках. За окном моросил октябрьский дождь, по стеклу медленно стекали капли, и вся эта размытая картина внезапно показалась символичной. — Попробуй, — улыбнулась я, ставя чашку на стол, — но договор купли-продажи на мне. Валентина Степановна наконец повернулась ко мне. Её серые глаза сузились, как у кота перед прыжком. В доме повисла тишина, нарушаемая только бормотанием телевизора и шипением кипящего чайника...