Чуть калитку с петель не снесла… откуда такая угорелая? Ну чего хлюпаешь? Упала что ли? Мать отчитывает двенадцатилетнюю Анюту за спешность и за плаксивость. Хотя плаксой ее не назовешь. Косичка с голубым бантом, больше похожим на ленточку, лежит между лопаток, а плечи девочки вздрагивают. - Там мальчишки… - Чего мальчишки? - Сказали, что у меня ноги кривые… Димка сказал, а еще смеялся и пальцем на меня показывал… Тамара разглядела неподдельное детское горе от обидных слов и кинулась утешать. – Да...

Тишина. Та самая, дачная, которая на самом деле соткана из сотен звуков: шелеста старых берёз за забором, ленивого жужжания шмеля в кустах жасмина, далёкого перестука молотка соседа и скрипа колодезного ворота. Я сидела на веранде, подставив лицо тёплому августовскому солнцу, и прислушивалась к этой тишине, чувствуя, как она наполняет меня до краёв, вымывая всю городскую суету и усталость. Эта дача была моим местом силы. Не просто шесть соток земли и старый щитовой домик, а настоящий островок спасения, доставшийся мне от бабушки...