Обещание, данное умирающей подруге, тяжелее любого креста. Особенно когда на дворе июнь 1941-го, а в твоих собственных двадцать три года нет ни кола ни двора. Но глядя в мутные глаза Марфы и слыша за спиной сдержанный всхлип её детей, Анфиса поняла: назад дороги нет. Её слово теперь — закон, который ей предстоит нести через всю войну. Шёл июнь 1941-го, но в избе Марфы Каретниковой от неподвижного, густого воздуха казалось, что время остановилось. Запах болезни — смесь сухих трав, варёной картошки и чего-то тяжёлого, приторного — въелся в бревенчатые стены...

Немая свидетель Семья Петровых выдохлась. Два года с момента аварии, два года ухода за парализованным Максимом. Родители, Марина и Игорь, работали посменно, чтобы кто-то всегда был дома. Бабушка Анна Михайловна помогала, как могла, но и ее силы были на исходе. Решение нанять сиделку далось тяжело — доверить сына чужому человеку... Но иного выхода не было. Лидия Степановна казалась идеальной кандидатурой: опыт двадцать лет, рекомендации, спокойный взгляд. Она появилась в их доме в понедельник утром, с чемоданчиком и тихой улыбкой...